двое людей ведут беседу, или только что познакомились и флиртуют, или общаются, придя сюда вместе. Только это настолько далеко от правды, что наше расстояние не пройти и за всю жизнь. Стулья в метре друг от друга, в то время как мы на дистанции в несколько тысяч световых лет.
— Почему ты вернулась в Москву? — жесткие высеченные черты лица даже не двигаются, когда он говорит.
Словно все напряжение этого помещения сосредоточено в нем.
— Проект.
Я не могу сказать, что он меня не нервирует, но надеюсь, что хорошо держусь, являя ему другую, уверенную в себе, девушку.
— В чем суть? — прищуривается.
— Какое дело? — зеркалю.
— Отвечай.
Собираюсь с духом, потому что знаю, что за ответом последует следующий вопрос, на который я отвечать не хочу. Не ему.
— Допустим, пригласили в шоу.
— Поясни.
— Я хореограф, Ризанов, ставлю программу. — вновь беру бокал.
Напротив молчание, но сейчас смотреть в его лицо, я не хочу. Может быть боюсь увидеть реакцию. Хотя об этом даже глупо думать. Лицо Артура слишком давно могло для меня выражать хоть какую-то человеческую эмоцию. Гораздо правдивее увидеть презрение, высокомерие и усмешку.
— Почему? — хрипло звучит спустя паузу.
Не знаю, когда эта тема станет для меня менее болезненной. Таких всего две. И вторая — это не брошенная, почти у алтаря, невеста.
Сейчас, не играя, возвращаю свой взгляд на него. Если бы это было возможно, то наши глаза наверное вели бы свою беседу, но мы всячески запрещаем им это делать.
— Почему что?!
— Почему не танцуешь? — хмурится он.
Горько так улыбаясь и наблюдая за тем, как волнуется вино в бокале, отвечаю:
— Не получилось.
Влага в глазах скапливается так быстро, что я не успеваю предотвратить, но старательно удерживаю пелену.
— Что произошло?!
— Травма.
Минута слабости, где я лишенная мечты, вновь беру себя в руки, смахивая этот настрой. Не с ним я должна это обсуждать, а со своим психотерапевтом.
— Все? — возвращаюсь глазами, цепляя наигранно вежливую улыбку.
— Мне ж…
— Нет. — намеренно перебиваю: — Не нужно меня жалеть.
Он возможно растерян, но как и всегда его натура не выдает ничего, кроме сосредоточенной маски.
Как только я собираюсь завершить этот разговор, возле нас оказывается еще один человек из прошлого.
— Риз, женушку предупреди, чтобы не ждала.
Я не видела кольца, но с другой стороны… а чего я ожидала. Открывшаяся информация вызывает внутри что-то странное, но закапываю поглубже, не анализируя, не заостряя свое внимание. Отголоски прошлого, только и всего.
— Ну здравствуй, Абрамов. — медленно поворачиваюсь улыбаясь мнимому другу.
— Ника?!
В отличии от Ризанова этот человек ярко реагирует на любые события, поэтому его мимику можно отчетливо прочитать. Удивление и оценивающий взгляд. Последнее прямо фишечка блондина. Он протягивает телефон моему собеседнику, и я реагирую на это движение.
Удар под дых. Лучше бы я этого не делала.
Глава 8
Артур
Твою мать!
Вижу, как ее глаза расширяются, и увы, это не от вина.
Вся ее бравада будто исчезает, возвращая в тот облик раньше.
Нет, она безусловно изменилась, тем не менее конкретно сейчас я вижу ту девочку из прошлого.
И, черт возьми, одновременно рад ей и абсолютно этого не хочу.
Блокирую смартфон, отключая входящий звонок. Абрамов стоит рядом, не сводя взгляда с Вероники, а она в ответ не моргая молчит.
— Спасибо, Кир.
Хочется втащить ему за то, что влез.
Нет необходимости ей объяснять, однако, слова так и крутятся на языке. Нутро прямо орет о том, что я должен что-то сказать.
На кой черт непонятно?!
— А ты я смотрю, изменилась. — снова влезает товарищ, а внутри клокочет нерв.
Не могу выбрать чего хочу больше: встать и уволочь ее, где мы будем наедине; уйти, оставив все, как есть; или вырубить друга.
— Катя???
Она совершенно не реагирует на Абрамова. Спрашивает, вздергивая бровь с каким-то странным выражением лица.
— А ты не знала?! — Кирилл встает рядом со мной: — Года четыре с лишним уже, прикинь! — улыбается, кладя руку мне на плечо.
Вырвать бы ему язык к чертовой матери.
— Я сейчас подойду.
По тону он понимает и реагирует вопросительным взглядом со знающей усмешкой. Поднимает руки в воздух ладонями к нам, и в конце концов, уходит к нашему столу.
Возвращаю взгляд на нее, гуляя желваками и ощущая дикий разлад с самим собой. Пора все это прекращать, пусть дает ответы и валит на все четыре.
— Это… — она, не веря, усмехается: — Не знаю…
— Больно, да? — скрывая противоречивую горечь спрашиваю.
Больно и мне, девочка.
Пять лет уже больно, но разве тебя, мать его, это волновало?!
— Четыре с половиной года назад для одной из… — начинаю, заканчивая ее попытки сказать хоть что-то.
— Ты не должен мне объяснять, Артур. — совсем другая интонация.
Словно я вновь оказался там с ней.
В нашем далеком и мечтательном мире.
Имя мягко и безысходно. Смотрит, сука, в душу.
— Мы никто друг другу. — улыбается, но я не верю: — Но…рада, что освободила ваш путь к счастью.
Встает, одним движением берет вещи, и стремительно двигается в сторону выхода.
Торможу от ее слов и воспоминаний.
— Ника!
Но она уже не оборачиваясь покидает ресторан. Хватаю чертов телефон, чтобы выйти вслед за ней. Только, когда оказываюсь на улице, вижу лишь машину, что молнией разгоняется в потоке автомобилистов.
Черт!
Снова раздается звук мелодии, раздражая лишь сильнее.
— Слушаю. — рявкаю в трубку.
— Артур, родной, ты где? — голос жены режет уши.
— Буду поздно. — чеканю, а она кажется даже не замечает моего тона.
Точнее она всегда делает так, как будто не замечает.
— А мы тебя ждали. — снова канючит.
Это привычное состояние Екатерины Ризановой.
Раньше я к этому был терпелив, точнее, по первости наших отношений, но в последнее время это уже за гранью.
— Катя.
— Ну не злись, не злись. Мия хочет с тобой поговорить.
Выдыхаю, чтобы не звучать грозно.
— Папа?
— Привет, котенок. Как твои дела?
— Все хорошо. — картавя слова отвечает: — Я соскучилась, ты обещал поиграть со мной…
— У меня есть одно важное дело, а потом я сразу домой. Когда утром ты проснешься, то я буду тебя уже ждать, идет?
— Ладно.
Сейчас стопроцентно ее лицо в милой обиде, которая каждый раз умиляет.
Она совершенно на меня не похожа, точная копия ее матери. Темненькая и большеглазая, моя маленькая куколка. Правда, характер, пожалуй, более сдержанный, несмотря на то, что ей всего лишь четыре.
— Артур. Я ждала тебя на ужин.
— Не начинай, ничем хорошим это не закончится.
— Да?! Я,
